Моей сетренке Ло в подарок.

Госпожа О-Нару проснулась в дурном насторении. Просто дурном, без всяких причин. А если они и были, то в чем же дело, она понять не могла. Сев в кровати, госпожа О-Нару решила разобраться.

Нет, дело было совсем не во вчерашней ссоре с ее «обожаемым» мужем. Они уже давно жили отдельно и подумывали о разводе. Препятствий к этому особых не было: дети выросли, родители умерли. А сами она и Юмино-сан порядком надоели друг другу за сорок лет знакомства. Вместе их держали и не финансовые соображения: Юмино-сан был преуспевающим ученым с десятком научных работ и открытий и Нобелевской премией в послужном списке, а госпожа О-Нару владела небольшой ювелирной фирмой, и дела у нее шли более чем удачно. Также госпожу О-Нару не удерживало от развода то, что она в бальзаковском возрасте и может остаться одна. В свои пятьдесят с небольшим она выглядела на неполные сорок и обладала отменным здоровьем.

И все же что-то заставляло их вместе навещать детей и друзей, изображая идеальную пару. Ни он, ни она не могли дать этому какого-то разумного объяснения. Порой госпоже О-Нару казалось, что муж — ее единственная связующая с этим миром. Но это ощущение таяло как дымка, лишь Юмино-сан переступал порог.

Госпожа О-Нару усмехнулась: «Интересно, а у госпожи О-Тиба то же?»

Госпожу О-Тиба, или просто Усаги, госпожа О-Нару знала со школьных лет. Немного глуповатая и легкомысленная, она была поразительно домашней и жизнерадостной. Хотя Минако-кун намекала, что и у Усаги не все гладко. И даже есть интрижки на стороне. Но на людях госпожа О-Тиба висла на руке своего мужа, притороно-сладко улыбаясь и хлопая глазами. А за ними семенил весь их выводок. Пятеро. Хотя при доходах господина Тибы можно было себе и не такое позволить.

Талантливый химик, он создал необычайно легкий, прочный, красивый и, что самое главное, дешевый строительный полимер. Здания из него хорошо себя показали во время последнего землетрясения и теперь почти весь Токио был построен из него. В солнечные дни смотрелось особенно необычно: здания переливались, словно хрусталь. Город даже в шутку звали «хрустальный Токио». А господин Тиба получал проценты с каждого построеного дома.

От воспоминаний о родном городе госпоже О-Нару полегчало и она решила встать с постели. Голова немного кружилась. В спальне стоял сумрак и духота. Шторы были плотно задернуты. Госпожа О-Нару почему-то очень любила темноту и звездные ночи без луны. Странная любовь. Она отлично помнила, что в детстве сильно боялась темноты, а в колледже вдруг ее полюбила. От любви до ненависти один шаг?

Темнота у нее ассоциировалсь с доверием, любовью, чем-то даже большим, чем доверие и любовь. Что-то вроде Мечты о Принце На Белом Коне. В молодости это списывали на ее романтичность, после замужества — на усталость. Но то, что это не то и не другое — госпожа О-Нару знала получше психоаналитиков. И она наконец поняла, отчего ей было так тоскливо, когда она проснулась. Ей опять приснился этот же сон. Госпожа О-Нару точно не могла припомнить, что ей снилось, но просыпалась с чувством какой-то невосполнимой потери. Именно это чувство заставляло ее на что-то надеяться и прожить почти тридцать лет в браке с абсолютно чужим человеком.

С этой мыслью она села расчесывать волосы. Это занятие было самой неприятной частью утреннего туалета. Ее роскошным, рыжим с краснотой кудрям завидовали. Но только она сама знала, как тяжело с ними справиться. Остричь же их было жаль.

Спустившись в ресторан, госпожа О-Нару увидела свой столик серверованым. Кухня в этом отеле была отменная и она с удовольствием заказала завтрак. В ресторане было довольно пустынно, как и положено в столь ранний час.

«Тем лучше».

Госпожа О-Нару без особого аппетита принялась за еду. Не радовал даже шоколадный пудинг, это незамысловатое лакомство ее школьных лет. Сегодня она сама не знала, зачем заказала его. Не то, чтоб она очень любила сладкое, просто захотелось вдруг...

Однако доесть его она не успела: подошел официант с телефоном и сообщил, что ей звонит некая мисс Аино.

Госпожа О-Нару поморщилась. Мисс Аино появлялась в самые неподходящие моменты и всегда с одной из двух возможных просьб: либо чтоб ее познакомили с нужным человеком, либо ей были нужны деньги. Что ей именнно понадобилось в этот раз она так и не сказала, но вечером обещала свалиться собственной персоной. Вот теперь настроение госпожи О-Нару точно было безнадежно испорчено.

Дела тоже не заладились. Хотя и не совсем фатально.

Вечером портье сообщил, что госпожу О-Нару в баре ожидает госпожа Аино. Или просто Минако, как она просила ее называть. Госпожа О-Нару еще раз поморщилась в предвкшении своей не по возрасту жизнерадостной подруги.

Минако была актрисой и певицей, но не слишком хорошей или удачливой. Она постоянно пыталась молодиться, везде где это было нужно и ненужно. Ее платьица и манера вести себя подошли бы скорее школьнице. Со стороны выглядело порой смешно. Но сама Минако это не понимала.

Госпожа Аино действительно сидела в баре. Одета она была по самой последней моде. Держа в руке недопитый коктейль, она пыталась подклеить какого-то не очень трезвого посетителя, обманутого краской для волос, короткой юбкой и искусством пластического хирурга.

— ... можете называть меня просто Минако... — эта фраза была завершающей.

Если б госпожа О-Нару не подошла в этот момент, то бедняга был бы пригашен в апартаменты не очень аккуратной и очень кокетливой дамочки. Иначе говоря в номер госпожи Аино, простите, просто Минако.

Минако, надо сказать, хорошо умела держать себя в руках. Она притворно улыбалась подруге, прощаясь с неудавшимся любовником, но в ее глазах явно читалось недовольство. Госпожа О-Нару отвела глаза. Нет, ее смущал не взгляд Минако, а отвратительная, вычурная брошка на груди актрисы. Ювелирше каждый раз хотелось спросить, где делают такие уродливые вещи, а потом купить эту фирму и закрыть.

Своих намерений Минако в тот вечер почему-то не высказала. Она изображала заинтересованность, будто бы обеспокоенная самочувствием подруги. После второй бутылки ликера на нее напало сентиментальное настроение.

Она извлекла из чемодана весьма упитанный фотоальбом. Фотографии там были чуть ли не с самого ее рождения. Минако там была запечатлена на всех стадиях развития и во всех возможных вариациях. Госпожа О-Нару уже приготовилась выслушать длинный рассказ о том, как они все замечательно учились в школе. К счастью, в этот момент откуда-то донеслась приглушенная трель телефона. Минако бросила свое сокровище на диван и с воплем: «Это мой агент!» понеслась в спальню. И она совсем не видела, как из ее горячо любимого альбома на пол вылетела фотография и приземлилась под креслом напротив.

Пока Минако шарила по спальне, где она, оказывается, бросила сумочку с телефоном, а потом что-то громко и долго выясняла, сдабривая свою речь фразами, совершенно не вяжущимися с тщательно создаваемым ею образом пай-девочки, госпожа О-Нару вытащила улетевшую под кресло фотографию. Странно, что она выпала.

Женщина держала фотографию обратной стороной к себе, будто не решаясь повернуть. Там была написана дата. В это время она еще училась в школе. Ей только-только исполнилось четырнадцать. Примерно в этот же период она начала встречаться с этим чудиком Юмино. Наверное, именно они там и запечатлены.

Госпожа О-Нару перевернула фотографию. Там и вправду была она. Школьница Нару Осака в форме и с бантиком. Но рядом стоял вовсе не Юмино. От удивления женщина даже приоткрыла рот. Маленькая Нару Осака висла на локте у нереально красивого мужчины в дорогом костюме. Он уверенно смотрел в объектив, а школьница просто сияла от счастья. Такой счастливой госпожа О-Нару себя не помнила. По какой-то совершенно непонятной причине лицо мужчины вышло расплывчатым.

В комнату влетела Минако:

— Покажи! Какой красавчик! Ты рядом с ним помолодела. Извини, мне надо срочно бежать...

— Хорошо, увидимся завтра... — госпожа О-Нару была рада, что так легко отделалась от Минако.

— Да, конечно. Пока.

Не дав больше и слова произнести, Минако выставила ее из номера с фотографией в руке.

Прежде, чем лечь спать, госпожа О-Нару долго разглядывала фотокарточку. Неужели это она, серая мышка Нару, за всю юность встречавшаялся только с собственным мужем и не пережившая более ни одного серьезного романа, когда девочки только и думают о парнях? Только кто этот красавец?

Мощная линза для камней мало что прояснила. Лицо почему-то невозможно было вспомнить. Зато она рассмотрела задний фон фотографии. Там была припаркована красная машина с открытым верхом. Дальше — особняк, утопающий в зелени. И все же госпоже О-Нару удалось разглядеть табличку с номером на воротах перед домом.

«Вероятно, произошел эффект замещения, — психоаналитик спокойно говорил, сидя в кресле, утопая в нем. — Понимаете, госпожа О-Нару, может быть ваша семья была против такого романа. Ведь для этого было множество причин. Ваш юный возраст. Вероятно, ваша мать была недовольна моральным обликом вашего избранника. А быть может причиной было общественное мнение, — он переложил руки с подлокотников себе на грудь, — И ваши родственники стали вам внушать, что вы никогда не знали этого человека. Вы же в силу своего возраста попали под влияния чего-то вроде гипноза. И, так сказать, «забыли» своего Ромео. Я бы советовал побеседловать вам с вашей матерью или теми, кто был вам тогда близок. Думаю, они могут кое-что прояснить, учитывая, что сейчас вы вполне отдаете отчет в своих действиях...»

Визит к личному психиатору скорее взбудоражил, чем успокоил госпожу О-Нару. Ситуация складывалсь странная. У нее был какой-то роман, о котором знали ее мать, Минако и возможно еще кто-то, но не она сама. А может, этот роман зашел дальше, чем вздохи под луной? Может, с этим красавцем у нее были и иные отношения? Госпожу О-Нару даже взяла какая-то непонятная гордость из-за того, что она заочно изменила своему мужу. Изменила с богатым красавцем.

Первой мыслью госпожи О-Нару было побеседовать с Минако-кун. Однако портье сообщил, что мисс Аино выехала еще вчера вечером. Дозвониться этой болтушке было задачей не из легких. Госпожа О-Нару решила не загружать себя столь бесполезным действием и решила позвонить госпоже О-Тиба. В школе они были весьма близкими подругами. Вполне вероятно, что Усаги могла что-то знать.

Но госпожа О-Тиба сама огорошила ее вопросом: «Ты серьезно?» На этом госпожа О-Нару закончила разговор, поняв, что ничего путного добиться не удасться ни от кого из ее школьных подруг.

Утром, забыв обо всех делах, госпожа О-Нару первым делом решила найти газеты того времени, когда она была школьницей. Проще было бы нанять детектива, но госпожа О-Нару боялась доверить кому-то это дело. Как будто прикосновение чужих рук уничтожило бы последнюю ниточку к этой тайне.

Библиотекарь сказала, что заказные материалы прибудут только завтра. А пока придется подождать.

Весь день госпожа О-Нару просидела как на иголках. Даже долгожданный звонок о нефритах ее не обрадовал. Она очень хотела заключить эту сделку. А сейчасей стали не интересны эти призрачно-теплые камни. Госпожа О-Нару не раз держала их в руках, удивляясь, что они словно живые. И всегда они были зелеными, бледными или яркими, но неизменно зелеными. Изредка попадались зеленовато-голубые или почти голубые. Но именно эти камни обещали стать весьма интересными.

Несколько месяцев назад госпоже О-Нару позвонил какой-то чудак и сообщил, что нашел ярко-синие нефриты. Поначалу женщина подняла его на смех, думая, что над ней шутят. На дворе как раз было первое апреля. Но через два дня она получила посылку с невзрачным темно-синим камнем. Это ощущение тепла в ладони она бы не спутала никогда и ни с чем. Лаборатория лишь подтвердила: да, это действительно нефрит. После шлифовки камень приобрел великолепный блеск. Цвет стал еще ярче. По форме он стал напоминать звезду. Неизменым осталось только это призрачное тепло. Как будто живой, но все же камень. Госпожа О-Нару поставила его на свой рабочий стол.

Иногда, глядя на него, она думала, что и у него есть душа. Своя, каменная. Как будто он на нее смотрит ярко-синими глазами. На него хотелось смотреть и смотреть. Приходящие к ней посетители хотели иметь такой у себя. Коммерческий успех камня был очевиден.

Упускать такую сделку было бы сущим безумием. И госпожа О-Нару согласилась через неделю встретиться на территории партнера.

Вечером она смотрела телевизор. Просто так, от лени. Делать не хотелось ничего. Хотелось, чтоб быстрее настало утро. Чтоб побежать в библиотеку. Телевизор что-то балаболил. Госпожа О-Нару щелкала по каналам. Вдруг мелькнула картика из ее сна. Огромная темная равнина, заваленная снегом. Посереди гора или еще что-то, покрытое льдом. Диктор говорил по-итальянски, громко и быстро. Госпожа О-Нару, и так плохо понимавшая язык, едва ли могла уловить смысл слов. Она села на диване и проснулась. Часы показывали четыре утра. Телевизор был выключен. Женщина ощупью, не включаяя света, пробралась в спальню и не раздеваясь, залезла под одеяло.

Утро началось для нее с осторожного стука в дверь. Горничная заглянула в спальню.

— Который час?

— Почти двенадцать, мадам...

Госпожа О-Нару не без удивления обнаружила, что заснула прямо в одежде. Неужели она вчера так устала? Или это опять нервы?

Даже не позавтракав, госпожа О-Нару отправилась в библиотеку. Архив, к удивлению японки, подняли еще вчера и теперь в ее распоряжении были все газеты того периода. Она просто не поняла библиотекаршу, с трудом изъяснявшуюся на английском.

Госпожа О-Нару начала листать газеты. С самого начала года. Ничего особо примечательного ей не попалось. В Лондоне арестована шайка грабителей. Большую помощь с этом деле оказала юная ученица одной из столичных школ. Однофамилица Минако.

Скандал на радио с новым ведущим. Он, якобы, забрал себе всю аудиторию. Госпожа О-Нару улыбнулась. Слишком уж ей когда-то западали в душу эти передачи. Эти радиопрограммы слушали все девчонки в Токио. Все слали на радио письма с романтическими историями. Все мечтали увидеть этого человека. Какая-то фирма даже хотела подписать с ним контракт на выпуск будильников, вместо звона говрящих его голосом: «Доброе утро!»

Крупная аврия в Токийском аэропорту. Шквальный ветер заставил несколько самолетов выехать на взлетную полосу. Никто не пострадал.

Погром в центре Токио. Тоже как-то не из той серии. Она взяла следующую статью из этого же номера.

Таинственная пропажа «Полуночного ди-джея». Здесь, вероятно, была напечатана фотография с документов. Серьезный блондин. Совсем не такой, каким она его себе представляла. Красивый. Наверное, кто-то всерьез перепугался, что его программа побьет все мыслимые рекорды в рейтингах.

По следующей статье госпожа О-Нару сначала лишь скользнула взглядом. Возвращение сынка какого-то миллионера в родные пенаты. Но фото внизу страницы заставило ее вздрогнуть. Несомннно, это был ее «Ромео». Здесь он был на теннисном корте. В форме и с ракеткой в руках.

«Сегодня в Токио вернулся Масато Санджойн, единственный сын Рюичи Санджойна, самого богатого человека Японии. Масато воспитывался в интернате в Англии, окончил Оксфорд. Его воспитанием руководила недавно умершая при трагических обстоятельствах престарелая родственница. Потеряв всех родных, Масато решил вернуться в Японию и начать поиски спутницы жизни».

Госпожу О-Нару прошиб холодный пот. Неужели она могла стать женой Масато Масато? А не этого придурка Юмино... Интересно, что им помешало?

Дальше газеты как-то скупились на повествования о жизни Санджойна. В основном мелкие заметки о том, с кем он сегодня катался в своем «Феррари» или играл в тенис. Еще более скупыми были заметки о смерти Масато Санджойна. Он погиб в одном из парков Токио при невыясненых обстоятельствах. Было несколько некрологов. И все.

Зато госпоже О-Нару удалось разглядеть лицо Масато. Он был необыкновенно красив. Европейские черты с примесью азиатской мягкости. В каком-то журнале даже попалась его цветная фотография. Он был шатеном с синими глазами.

Именно таким типом мужчин, которые сводили госпожу О-Нару с ума одним взглядом.

Следующие два дня она провела в библиотеке, стараясь откопать еще хоть что-то. Газеты были или слишком скупы или пустословны. Ничего, что могло даже намекнуть на их роман не было. Разве что одна фотография, где Масато увлеченно играл с кем-то в теннис. На заднем фоне, прижавшись к сетке забора стояли две школницы. Вполне вероятно, что это могли быть она и Усаги. То, что изображена Усаги было очевидно: вряд ли кто-нибудь еще в Японии носил такую прическу. Но была ли она сама рядом в этот момент?

Что до Масато, то он был хорош в любой миг: за рулем, на вечеринке или прыгающий по корту.

Узнать его адрес тоже не составило труда. Госпожа О-Нару прочла улицу и номер дома на фотографии. Оставалось только найти повод слетать в Токио.

Звонок Юмино оказался очень кстати. Ему нужно было принять кого-то дома. Звать собственную секретаршу в компаньонки не хотелось, тем более, что она была глупа, смазлива и болтлива. Об их отношения госпожа О-Нару знала, но, как истинная японская жена, закрывала на это глаза.

Тем же вечером она изображала идеальную жену. Юмино-сан был очень доволен. Госпожа О-Нару лишь ждала случая улизнуть из дома. Удалось ей это только поздно ночью, даже скоре ранним утром. Юмино-сан уже улегся спать, гости давно ушли.

Женщина катила в машине своего мужа к некогда окраине Токио. Где-то на востоке серел неродившийся рассвет. Улицы были тихи и пустынны. Госпоже О-Нару казалось, что Токио стал прежним, дорогим ее сердцу городом без этих вычурных «хрустальных» домов. Может, через мгновенье ее обгонит красный «Феррари» с красавцем за рулем?

Машина затормозила перед высокой оградой. Кажется, здесь ничего не изменилось с того момента, как была сделана фотография. Не хватало только людей на переднем плане.

Табличка на воротах извещала о том, что нужно позвонить, прежде чем войти. Так же на ней имелся и номер дома. Ничего более она не сообщала.

Совершенно не задумываясь о своих действиях госпожа О-Нару нажала кнопку звонка. Сколько сейчас времени она даже не знала.

Когда женщина уже решила, что дом необитаем, за калиткой появилась старуха. Особой вежлвости она не проявила. Этой ночью она явно никого не ждала.

— Здравствуйте, меня зовут Нару Осака...

— Какая Осака?

— Я когда-то бывала здесь...

— Не знаю никакой Осаки!

— Господин Санджойн...

— Нет тут никакого Санджойна.

— Но...

— Сорок лет как помер, а эти шлюхи сюда все таскаются!.. То какая-то крольчиха, то дылда немеряная, то шлюха рыжая... Ты еще скажи, что бесов пришла выкуривать... — с этим ворчанием старуха удалилась вглубь двора и исчезла в сумерках, так и оставив женщину стоять за забором.

Утром Юмино застал Нару сидящей на кухне с чашкой кофе. Вид у нее был печальный и сонный. Вернувшись домой она ненадолго заснула. И проснулась в слезах. Ей опять приснился тот самый сон, который она видела почти сорок лет. Только на этот раз все было намного четче и ярче.

Она играла с Масато в снежки. Он смеялся. Они были влюблены, они были самыми близкими людьми на свете. Но это тепло было призрачным, как тепло синего нефрита. Вся радость была чем-то не тем, чего она ждала. За ней спаряталась тревога. Масато что-то угрожает. А он бегает и кидается в нее снегом, будто ничего нет. Он всегда был так самонадеян, так любил рисковать. Часто даже без особых на то причин.

Масато смеясь хватает Нару в охапку. Из-за его плеча она видит кусок пейзажа — то ли вершину горы, то ли скалу, присыпанную снегом, на фоне звездного неба. Странно, что они веселятся ночью. Странно, что все видно и светло, как днем.

И вдруг исчезает. Нару падает в снег и просыпается.

— Нет, все хорошо, Юмино-сан. Просто опять нервы...

— Может тебе все же стоит сходить к доктору?

— Я была там два дня назад. Он говорит, что мне надо просто отдохнуть, — она через силу улыбнулась.

— Что ж, тебе лучше знать, — Юмино налил чаю и вышел из кухни.

Госпожа О-Нару слышала, как он в столовой набирает телефонный номер и чуть ли не мурчит в трубку: «Как тебе спалось, моя прелесть?». А в ответ раздается высокий голос его секретарши.

В самолете у нее зазвонил телефон. Ее собственная секретарша сообщила, что самолет заказан. Госпожа О-Нару не могла вспомнить, какой собственно самолет. Секретарша с европейской тактичностью напомнила, что ее шеф не далее как два дня назад почти заключила соглашение о покупке нефритового прииска где-то на севере Гренландии.

Пришибленая этим известием начальница смогла лишь промямлить: «Хорошо...»

Госпоржа О-Нару поняла, что так увлеклась поисками Масато и доказательств их романа, что забыла про все на свете. Даже про дела. Но сейчас она в первую очередь владелица фирмы. А личная жизнь, тем более сороколетней давности, может подождать.

Времени между самолетами было мало. Заехать в контору, чтоб взять необходимые бумаги. Позвонить адвокату. Перекинуть часть дел на заместителя. И вновь лететь.

Во время полета госпожа О-Нару таки заснула ненадолго. Снилась какая-то чушь, сдобреная появлением адвоката и кучи постоянных клиентов. А вот Масато не приснился. Было даже как-то жаль...

На крошечном заснеженном аэродроме их встретила машина и молодой болтливый негр в качестве шофера.

— Миссис Осака?

— Мисс...

— Добро пожаловать. Надеюсь, вы хорошо долетели и посадка была мягкой? Сегодня не жарко, но очень освежает, не находите?

Госпожа О-Нару лишь кивнула. Было до отвращения холодно. Собственно, сейчас ее волновала лишь сделка и...

Масато. Ей даже казалось, что он жив. Просто скрываетя где-то. Достаточно будет его позвать и он вновь обнимет ее.

Никто не сможет помешать этому. Разница в возрасте и все остальное будет сущей чепухой...

— Прошу, мисс... — бодрый голос на морозе вывел госпожу О-Нару из мира грез.

Негр стоял, распахнув дверцу машины. Метрах в десяти от дороги стоял небольшой домик, будто распластавшийся по земле. К нему вела узенькая тропка, пробитая между огромных сугробов. С крыльца к ним навстречу чуть ли не бежал человек в пуховике, делавшим его похожим на колобка.

«Вот точно оданго!» — подумала госпожа О-Нару.

«Колобок» добежал до них и теперь принялся жать руку японке, при этом пытаясь ее поцеловать.

— Мисс Осака? Очень рад, очень рад... Я мистер Споудмен МакГроган...

— Приятно познакомиться, мистер МакГроган...

— Прошу в дом. — госпожа О-Нару оглянулась. Машина медленнно отъезжала. На улице была отличная звездная ночь, звезды били яркими и близкими, и лунный свет не затмевал их.

Внутри дом оказался уютным и хорошо натопленным, хоть и несколько безвкусно оформленным (на утонченный восточный вкус). Мужчина сбросил пуховик, что, однако, не уменьшило его схожести с кулинарным изделием.

— Итак, приступим к делам, мистер МакГроган?

— Конечно-конечно... Хотя какие дела могут быть с такой очаровательной женщиной как вы?

— Мистер МакГроган, я приехала сюда ради синих нефритов...

— А я что, вам нехорош? — госпожа О-Нару с усмешколй глянула на толстого, рыжего, чуть лысоватого и курносого американца... Похоже, он многовато выпил в ожидании прилета мисс Осаки, — Мне кажется, мы будем отличной парой. Меня даже зовут по-ювелирному...

— Замечательно, мистер МакГроган. Но я уже замужем...

— А-а-а...

— Тогда предлагаю перейти к делам.

Пару часов госпожа О-Нару потратила на то, чтоб понять, чего хочет болтливый американец. На улице было все еще темно. В итоге они договорились о том, что мисс Осака купит все его разработки. Цену МакГроган запросил достаточно высокую, но по его словам шахта была местом удивительным. Там встречались чуть ли не десять видов камней.

— Позвольте мне отвезти вас в гостиницу...

— Разве они не могут прислать за мной машину?

— Вы плохо представляете, куда попали...

— Хорошо, — со вздохом ответила госпожа О-Нару. Ей совсем не улыбалось ехать с нетрезвым и слишком любвеобильным мужчиной по скользкой дороге.

Гостиница оказалась небольшим деревяным зданием, построеным лет сто назад. Номер для госпожи О-Нару был заказан. Хозяйка отправила нетрезвого ухажера домой и советовала проспаться. Постоялицу(единственную, кстати) она проводила в комнату и оставила в гордом одиночестве.

Госпожа О-Нару думала, что ей не удасться заснуть в незнакомом месте. Тишина казалась зловещей. За окном было невероятно темно, но звезды были совершенными. Огромными, яркими, разноцветными. Госпожа О-Нару никогда их такими не видела. В городе они тонули в свете уличных огней, смоге машин. Здесь же воздух бы прозрачным, как нигде на Земле. Сидя у окна и глядя на звезды она уснула. Усталость все же взяла свое.

И ей приснился Масато. Он был как живой. Нару спала в своей комнате в доме матери. Он нагнулся к ней, почти лег в ее кровать.

«Я не хочу лгать тебе, Нару... Я не тот, кем кажусь...»

«Я знаю, Масато. Но я буду любить тебя, кем бы ты не был...»

Госпожа О-Нару встрепенулась. От неудобной позы спина совсем затекла. В дверь кто-то стучал.

— Мисс Осака, мисс Осака, с вами все в порядке?

— Да, конечно — женщина открыла дверь. Разбудила ее хозяйка гостиницы.

— Мистер МакГроган уже раз пять справлялся, не проснулились ли вы...

— А сколько времени?

— Уже четыре дня. Вы проспали четырнадцать часов.

МакГрогану, похоже, было очень неудобно за его поведение. Он держался как-то скованно. Он повез госпожу О-Нару смотреть шахту. Разработка оказалась небольшой, но все то, что американец о ней рассказал, соотвествовало действительности.

Разновидностей камней было может и не десять, но шесть госпожа О-Нару насчитала. В том числе и голубые нефриты. «Как глаза Масато...» — подумалось японке. Ей было странно, что она вновь влюбилась в Санджойна как девчонка. Или это просто вернулось?

Через час все бумаги были оформлены. Мистер МакГроган предложил отметить. Госпожа О-Нару поморщилась.

— Нет, это совсем не то, о чем вы думаете. Я хочу показать вам одно волшебное место.

— Надеюсь.

Мистер МакГроган привез гостью на заснеженное поле. Госпожа О-Нару глазам не могла поверить — такой красоты она еще не видела. Звезды и бесконечный снег, где-то вдали свернувшийся небольшим холмом...

Полюбоваться этой картиной госпожа О-Нару не успела — откуда-то в нее полетел снежок. А с ним — искорка веселья. Ждать женщина не стала и кинула комок снега в ответ. Ей чертовски хотелось повеселиться. Хоть раз в своей жизни. Звезды кивали ей в ответ: «Побегай, тебе это необходимо...»

И все это было так похоже на ее сон.

Гоняясь друг за другом они ушли почти к самому холму. Госпожа О-Нару поднялась на вешину. Споудмен перестал казаться таким ужасным. Она даже припомнила этот прозрачный камень, который можно принять за алмаз. В шахте МакГрогана (нет, теперь госпожи Осаки) они тоже были — только чуть розоватые.

Внезапно МакГроган взял госпожу О-Нару за талию и поднял. Ощущение полета. Точно так же, как в ее сне.

«Может это и есть ты, Масато» — подумалось госпоже О-Нару. Неизвестно, что время делает с людьми.

— Ты постарел. Я тебя бы не узнала без этих снежков.

— Что?

— Простите, я ошиблась...

— А, Бог с ним. Лучше повернитесь и посмотрите, какая красота.

Глянув вниз, госпожа О-Нару обомлела — перед ней расстилалась картина из ее сна, виденного в Токио. Абсолютно ровная лощинка с присыпанной снегом скалой посередине.

«Удивлены, мисс Осака? Место действительно уникальное. Жаль, что сейчас не лето. Летом солнце не заходит, и скала похожа на огромный бриллиант. Месяца три назад у нас были итальянцы, специалисты по полярным льдам. Говорят, это айсберг с вмерзшим в него мамонтенком. В следующем году хотели его забрать к себе на станцию...»

Госпожа О-Нару не слушала болтуна. Сердце забилось, кровь застучала в висках. Ей надо бежать к камню, лететь.

Это ее связующая с Масато. Как она глупо ошиблась, приняв Кунцита, простите, Сподудмена, за ее несравненного Масато. Сподудмен лишь ступенька, путеводный знак. А Масато... Он не из этого мира. Да! Конечно! Он из другого измерения. Или как там это называют в фантастических романах?

Этот камень портал, переход. Бросить этот мир и убежать. К Масато.

В этот моент госпожа О-Нару осознала, насколько она изменилась, постарела. Узнает ли ее Масато? Или...

Да, именно об этом он ей и говорил. Он не хотел ее обманывать в ее любви. Может именно из-за этого? Или у нее какое-то важное предназначение на Земле? Может, Масато ждет, когда она все выполнит?

Вдруг эта волна адреналина сменилась каким-то странным спокойствием и умиротворением. Госпожа О-Нару перестала спотыкаться в слишком глубоком снеге. Зачем? Ведь она так молода! Она еще совсем девочка. И скала зовет ее. Да, зовет. Она слышит свое имя. Свое. Прекрасное и неповторимое. Совсем другое. Она не Нару Осака и никогда ей не была. Она не жила здесь и не выходила замуж за Юмино. Камень знает ее, ее настоящую...

За ней трусил, падая через каждые два шага, мистер МакГроган. Госпожа О-Нару уверенно шла вперед, к скале. Точнее уже не шла, а невысоко летела, едва касаясь снега, не оставляя на нем следов. МакГроган упал со словами: «Демоническая женщина!».

Госпожа О-Нару остановилась у скалы. Прижавшись к ней лбом она подумала, что оставляет в этом мире.

Не очень много. Нелюбимого мужа. Взрослых детей, которые и без нее отлично обходятся. Пару легкомысленных подруг, лишеных всякого вкуса. Чего одна брошка Минако стоит! В голву госпожи О-Нару пришла мысль, что подобную вещь она видела в храме Хикава и на туалетном столике госпожи О-Тиба. Но сейчас это не имело ровным счетом никакого значения. И бесконечные дела, пропади они пропадом...

МакГроган нес какую-то чушь, стоя сзади. Госпожа О-Нару почувствовала на себе взгляд. И не американца. На нее смотрело существо, заключенное во льду.

«Масато?»

Из-под метрового слоя льда на нее глянули пронзительно-голубые глаза...

Берилл открыла глаза. Посереди осколков льда, ежась на морозе, стоял Джедайт. Он произнес: «...Усаги Цукино».

— Очень хорошо, Джедайт... — лорд Иллюзий открыл глаза.

— Ваше величество, что случилось?

— Королевство погибло...

— О Металлия!..

— Она тоже мертва. Хоть и не совсем...

— И все остальные?

— Увы, Джедайт. Пока я отменю все официальные церемонии. До возрождения Дворца. Город свернулся, словно веер. Тело МакГрогана тоже исчезло. На его месте лежал маленький прозрачный камешек,  слегка похожий на алмаз. Дальше до горизонта был лишь нетронутый снег.

— Неплохая работа, Джедайт.

— Вы оставили мне хороший запас энергии... Берилл.

— Хоть что-то...

— А Нефрит не ошибся с носительницей. Она удивительно похожа на вас...

— Отлично. По крайней мере не придется объяснять остальным, кто я... Хотя надо отдать должное Нефриту. У него каменное сердце. Так заморочил этой дурочке мозги, что она добровольно стала Носительнецей.

— Когда вы их оживите?

— Не знаю. Когда будет достаточно энергии. Тебе пришлось израсходовать почти весь запас.

— К сожалению. Я долго искал Носительницу. Почти сорок лет.

— Долго, долго... Надо сказать, с Хаосом случайностей ты справился лучше, чем Кунсайт. Теперь надо пополнить резервы. Пока поездишь со мной как личный секретарь.

— А СейлорМун?

— Стара и обленилась...

Берилл пошла по снегу против ветра. Джедайт, ссутулившись, побрел за ней.

P. S. Жду Ваших отзывов. Max.

20.08.2002 — 15.09.2002